"Поезд номер... отправляется с четвёртого пути..." Отпуск, хотя и обидно короткий, но – время сбывания мечтов, а мечта у наших людей (тех, которые в булочную на такси не ездят) известно какая – Okcidenta Somera Esperanto-Junulara Tendaro,  в просторечии OkSEJT.  Хотя не успел к началу и вообще застану меньше половины – за окном весело бегут привокзальные кусты, и в атмосфере веет ветер странствий.

...ĉar kunvenas post longa jar'
   en la arbaro amikar'.

Вагон раскачивается на стрелках. "Самолётные" кресла, впереди откидывающийся столик. Москва-третья... Лосиноостровская... Поскольку дело происходит после ночной смены – как выглядели Мытищи, науке осталось уже неизвестно...

– Молодой человек, приехали!

Хорошо быть молодым. Действительно, приехали, и снова ночь. Затемнённый перрон, знакомая привокзальная площадь. Немногочисленные попутчики быстро исчезают в недрах ожидавших авто, менее счастливые гонятся за единственной маршруткой, так что едва успеваю уточнить направление ("Не подскажете, как выйти на Фурмановское шоссе?" – долгая пауза, внимательный взгляд... – "Направо до перекрёстка, там ещё раз направо, и потом уже никуда не сворачивая"). Не очень жарко, и в чужом городе ночью не сказать чтобы уютно. Однако унывать не годится.

Se vi tristas kaj splenas, kaj foriris lasta tram' –
Rememoru, ke vin atendas am'...

Последний трамвай, похоже, и правда ушёл. В свете редких фонарей блестят рельсы, но на остановке пусто, да и не ходит в мою сторону трамвай. Ну что ж... Город уже спит, время к полуночи. Деревянные домики, заборы, сады... Только ларьки по сторонам покрытого колдобинами и лужами проспекта пытаются тусклыми огнями призвать покупателей. Разочаровавшись в надеждах, и они один за другим закрываются...

Дома редеют, справа нарисовались безмолвные ряды стоящих самолётов – аэропорт. Быстро приближается лес.

Движения по шоссе почти нет. Поначалу в лесу темно, так что дорожные знаки приходится освещать фонариком – не пора ли уже сворачивать? Не пора... не пора... Дорога не заходит в деревни, только на открытых участках, в поле, по сторонам видны огни. Постепенно облака расходятся и выглядывает луна, она едва начала убывать. Местами лунный свет пробивается сквозь ветки, высвечивая на земле между деревьями призрачные жёлто-зелёные полосы, в которых с лёгким шорохом мелькают тени любопытных леших... Тишины в лесу нет – уже падают листья, с ветвей срываются капли недавнего дождя, в деревнях время от времени лают собаки.

На канале Волга-Уводь ритмичный громкий плеск у берега – будто кто-то то ли сам полощется, то ли добычу моет...

В такие ночи многое понимаешь о жизни. Например, что свобода – никакая не осознанная необходимость. Правы те философы, которые определяют её как возможность нестеснённо следовать собственной природе. Быстро приходит и уразумение того, что ходить в незнакомой местности без карты, полагаясь на описания автолюбителей, да ещё ночью – преступление против человечности. Сомнения, возникшие на второй половине второго десятка километров – особенно когда в поле звёзды сказали: "идёшь ты, братец, не на север, а совсем даже на восток, и уже давно" – привели к лишним шестнадцати км...

Но это ведь неважно, если – светает. Притихли ночные шорохи, чёрный цвет неба постепенно меняется на синий, он всё светлее, и вот из-за деревьев по всему северо-восточному углу горизонта, прямо по курсу, показалась розовая полоса... Теперь-то уж прорвёмся.

Опередить первый автобус всё же не удалось (если б не те шестнадцать вёрст...), и к цели своих стремлений подъезжаю в компании грибников. С горки открывается озеро, на другом берегу видны палатки – красный цвет одной из них демаскирует расположение, но в данном случае это как раз хорошо. Значит, нам туда дорога.

Resaluton, mi revenis...

У погасшего костра сидят двое. Денис и Павел, лет по двадцать обоим. "Привет. Что так рано встали? А мы и не ложились, на дискотеке были, сейчас в город поедем. Есть макароны, но они холодные". Это вопрос решаемый, огонёк разведём – чай сообразим и макароны подогреем. Сперва только в озеро погружусь – здорово с утра...

И началось... Пила, топор, костёр и запах дыма – лучший аромат на свете. "Почему так поздно приехал?" – буржуины не пускали, не виноватый я. "Перспективы эсперанто-движения", "Что будет – попытка футурологического прогноза"... "Эзотерическая психология" – вот это, пожалуйста, без меня. "Индийские танцы" – звенят браслеты на босых ногах, пятки стучат в пол, гнётся тонкое тело... и это нам не положено, можно только посмотреть, хотя молодая преподавательница Лена Катаева не пресекает участие двоих бородатых мужиков, видимо, не читавших выдающегося советского писателя Ивана Ефремова – о том, что такое индийские танцы... И т.д. и т.п.

Вообще, количество всякой эзотерики, "свободного дыхания"-ребёфинга, Агни-йоги и прочей чертовщинки, синтона с симороном, от года к году нарастает... Начинающие индийские танцоры расслабляются между упражнениями – по примеру своей гуру (или как её надо называть?), сидя, строят замысловатые фигуры из пальцев и нараспев произносят санскритские (?) слова. Рядом стоит Олег Кузнецов, мой давний хороший приятель, эзотерический психолог, сейчас он тоже зритель. В ответ на заданный вполголоса вопрос – "Они ведь не понимают, что говорят?" – успокаивает: "Всё равно это помогает, энергия правильнее течёт через организм". Ну коль так, то ладно.

Концерт Андрея Обрезкова припоминается уже с большим трудом, т.к. не спато перед тем больше суток, ещё с поезда. Вечер, костёр, гитара... Просто видеть эти лица, и чтоб огонь горел – и ничего больше не надо.

Четыре часа здорового сна в палатке – без спальника (он не взят лёгкости перемещения ради), куском брезента обернувшись на манер сари, ноги от холода в рюкзак. Подъём, в озеро, в лес за дровами, костёр... "Индейский" идол возле палаток весело улыбается, радуясь хорошей погоде... У костра – загадочная песня про трёх котят бабушки Эты с припевом на "Ой, вэй". Рядом поглощает завтрак Алинка в майке с надписью "Израильский фонд культуры и просвещения в диаспоре". Впечатляющий рассказ о родах в воде, с фотографиями (двухмесячный голенький результат сопит рядом). Девятнадцатидневная встреча бахаи – никаких молитвословий, просто посиделки с чаем, отчего не зайти... Тем более, что собственно бахаёв там двое из шести собравшихся.

"Олимпиада" Ирины Гончаровой – мероприятие для новичков, идея которого возникла едва ли не прямо на ходу – прошла на "ура". Оказалось, что молодые очень даже владеют языком, когда захотят. Один из конкурсов был – риторика, и справились отлично.

На несколько часов из Питера приехал М.Бронштейн. Конечно, не просто так – al la urbeg' de fianĉinoj  песни привёз. Venis la tempo de gajaj frapistoj...  Как будто оно прекращалось, время это. Но мы не будем спорить, Моисея Цалевича лучше просто слушать, когда случается такая возможность.

Последний вечер – заключительный концерт, изрядную часть которого составили разнообразные колыбельные – очень уместные, когда люди спят по два-три-четыре часа в сутки... Известные и совсем новые таланты. Снова запел Михаил Поворин, хотя темы его песен заметно изменились.

Dormu, dormu mia eta filo
en la lita mola sin'.
Eĉ se venos aĉa krokodilo,
mi al ĝi ne donos vin...

Она самая, колыбельная – не в бровь, а в глаз злым "крокодилам", смущающим добрых людей нудистам и т.п. нехорошим редискам.

Порадовала группа Михаила Линецкого. "Abelo, abelo, donu mielon!.."  Когда пятипудовая (по меньшей мере) "пчёлка" художественно кружится по сцене, блестя очками, покачивая "усиками" над головой и издавая соответствующие звуки – это надо видеть...

Обещает стать новой звездой Ольга Киселёва. Здорово выступила Алиса Щебенькова (дуэтом с подружкой, но имени подружки, жаль, не помню), о чьём рождении семь лет назад объявила на весь мир газета "Jene". А ещё пела Маша. А ещё роковые мэтры С.Бозин и Гр.Аросев. А ещё... А ещё...

Кто же в последнюю ночь спит? В одной из комнат жилого корпуса – гитара по кругу до самого утра. "Люди идут по свету", "Солнышко лесное", "Пора в дорогу, старина" – будто не прошло без малого двадцать лет с тех пор, как... Новых, незнакомых песен почти нет. Да и откуда им взяться в серое время дельцов... Хватило как раз до пяти утра, когда настала пора провожать киевлян, уезжавших специально заказанной к поезду маршруткой. "Per Esperanto por mondpaco kaj amikeco – ĝis revido... Post multaj jaroj renkontiĝos ni..."  На плечах – руки товарищей, и куда ж мы денемся, ещё встретимся, конечно. Ĉar geamikoj en la tuta mond' estas plej vera en la vivo firma font'...

Через несколько часов, после расспросов и обещаний ("...на StRIGo приедешь? А где будет EoLA? Постараюсь..."), рейсовый автобус и нас доставил в Город Невест, в окрестностях которого всё и происходило, как вы давно поняли (великая русская река Уводь и славный город Фурманов, в девичестве Середа, вам наверняка известны)... Тут во всей красе обнаружилось интересное положение – в автобусах до столицы нашей Родины на сегодня свободных мест не предвидится, а железнодорожное сообщение организовано так: один поезд в двадцать два часа – проходящий, без гарантии наличия возможности – и один в семь утра... Благоразумные люди, конечно, заранее запаслись билетами, но мы, флибустьеры и авантюристы, лёгких путей не ищем. А вот и решение – через пару часов пойдёт поезд на Ярославль. Оттуда выбраться в "белокаменную" труда не составляет.

Если на станции Ярославль-Главный отойти от здания вокзала туда, где кончается перрон и нет фонарей, то Большая Медведица мигнёт: "До встречи!"

В Москве её не видно.